И еще

Вот скрины из второй части корорлева Проклятых, чернентький Лестат, зараза, блондином он мне нравился больше.
А в самом низу клевая картинка нарисованая по первому фильму.

Я от Вампирских Хроник просто без ума! Чесн слово. Кто не смотрел и не читал советую сделать это как можно быстрее

Анектоды про Вампиров из Хроник

надо меньше пить!", решил Лестат, вынося последний труп из бара.

"-Свою голову не приставишь!" - грустно думал Мариус помогая Авикусу оперировать пострадавшего Маэла -"самому нужна."

-2-ая ночь после создания Клодии-
"-Дитя, ты опять хочешь есть?!" - спрашивал Лестат, в пятый раз вышвыривая настырную Клодию из своего гроба.

"-Главное для художника - это не яркость красок, а внимательность и разнообразие." -размышлял Мариус, рисуя 21 вариант Пандоры.

"Истина где-то рядом!" - Фокс Малдер
"Я дам тебе выбор!" - Лестат
"Кажется дождь начинается" - Пятачок

Если вы умерли, делайте следующее:
1. Лежите, не подавая признаков жизни. Было бы не плохо умереть в приличной позе, но это уж как повезёт.
2. Не принимайте близко к сердцу горе родственников. Вполне возможно, что их горе - обычная неадекватная реакция на их радость.
3. Отнеситесь философски к тому факту, что вас уронят с носилок пьяные санитары, а в морге потащат за ноги по полу, так как сломалась каталка.
4. Ни в коем случае не снимайте с ноги бирку и следите, чтобы её не подменили, в морге всякое случается. Потеряв бирку, вы можете оказаться в тесном, наспех сколоченном гробу, а не в том более или менее приличном, в котором вас видели родные.
5. Не устраивайте в морге сцены с криками: "Я же живой!", "Что всё это значит?!", "Как я тут оказался?!". Раз оказались, значит, так и надо.
6. Вернувшись домой в гробу, не вздумайте сразу сесть к телевизору смотреть футбол. Сначала дождитесь, пока все улягутся, и напейтесь чаю на кухне. Покойник перед телевизором с чашкой в руке - это уж слишком.
7. Ложась назад в гроб, прихватите с собой ломик. Да и пачка сигарет не помешает. Любителям чтения стоит взять с собой книгу О.Чернокошкина "Живой среди мёртвых", которая позволит скоротать время до конца похорон.
8. Не шевелитесь в гробу при выносе тела, не выскакивайте из него, чтобы помочь спустить гроб по лестнице - справятся сами. Не хватайте женщин за разные места. Для покойника это не солидно.
9. Помните, что вылезать из могилы на прогулки можно только с полуночи. Первые ночи не уходите далеко от могилы, чтобы не заблудиться среди незнакомых крестов и памятников. Постарайтесь вернуться на место до первого крика могильщика.
10. Если вы всё-таки заблудились, оставайтесь на месте до рассвета. В шесть утра займите очередь перед администрацией кладбища. Вас, конечно, оштрафуют за нарушения правил внутреннего распорядка, но могилу найти помогут, может быть, даже в тот же день.
11. Никогда не гуляйте по главной аллее. На любом кладбище это традиционное место гонок гробов на колёсиках.
12. Не преследуйте одиноких прохожих. Нападайте на них неожиданно, выскакивая из-под кустов или из-под земли.
13. Время от времени наведывайтесь к родственникам и знакомым, заглядывайте к ним в окна. Это поможет им не забывать вас.

Мы, однако, поведем речь о вампирах-людях, во всяком случае, о тех, кому приписывали роль беспощадных ночных кровопийц (не путать с людоедами!), и не кинематографических, с невероятной долей мистики и глупостей, а самых настоящих.
Совсем недавно, в 1989 году в газетах мелькнуло сообщение, что в Париже крестили мальчугана из рода знаменитого князя Дракулы, считавшегося - вампиром! Кое-кто всерьез опасался, не повредит ли младенцу "святая" вода. Нет, не повредила. К тому же и сам Влад Дракула при жизни своей вампиром не был, с "нечистой силой" не знался, хотя и был кровав не в меру. Но - на войне.

К слову сказать, американцы, от которых и пошел кино-Дракула(сняты несколько десятков фильмов), узнали о нем необычайно поздно и искаженно. Придумал его писатель и театральный импресарио из Ирландии, Абрам Стокер(1847-1912гг), в романе "Дракула"(1897г). Зато на Руси, как ни странно, Дракулу знали издревле! Ее можно прочесть в хрестоматиях, о ней можно узнать в учебниках(напр. История русской литературы XI -XVII веков. М.: Просвещение, 1985).

Русская "Повесть о Дракуле" была составлена в 80-х годах XV века, членом русского посольства, ездившим в эти годы в Молдавию и Венгрию. Полагают, что автором ее был известный тогда деятель, глава посольства Федор Курицын. В повести описывались деяния князя Влада Цепеша, славившегося своей жестокостью и получившего за то прозвище "Дракуля" - сын дракона(фактически, "сын дьявола"). В повести этой он - вовсе не вампир-кровосос, а просто безмерно жестокий человек, сжигающий, например нищих(по просьбе "избавить" от нищеты); прибивающий гвоздями шапки к головам турецких послов(за то, что не сняли их); сотнями сажающий на колья("цепеш" - кол)вдоль дорог своих неприятелей(для военачальников - с позолоченной верхушкой).

Античный писатель Марселл Сидетский (Древний Рим, II век) уже тогда полагал, что речь идет о психическом заболевании "ликанотропии", когда человек воображал, будто он - дикий зверь, что он навсегда околдован и т.п. По другой версии виноваты были наркотические вещества, например, спорынья в хлебной муке или некие травяные отвары, практикуемые "ведьмами". Есть и предположение и о другом заболевании, связанной с нехваткой пигмента, когда человек совершенно не выносит яркого дневного света. И - так далее.

Но такие версии, увы, не объясняют некоторых исторических эпизодов. Не менее доказательным кажется предположение о людях, по той или иной причине, впавших в летаргический сон, оказавшихся в состоянии клинической смерти и - заживо погребенных.

Представьте себе(хотя это, пожалуй, жутко даже представить), что вас, как, скажем, в кинофильме "Побег"(США) заживо закопали в могилу. А так хочется жить! Жить! И человек судорожно пытается выбраться. Часто ничего не получается, наступает смерть от удушья, от голода, от ужаса. Но иногда погребенному удается свершить невозможное - выбраться!

Жуткие примеры на подобную тему охотно "коллекционировал" признанный отец литературы "ужасов" американский писатель Эдгар Аллан По(1809-1849 гг). Представим, однако, психическое состояние человека, который, полуобезумев в могиле, все-таки оказался на свободе.

Не так много людей в те годы были свободны от религиозных и мистических суеверий. Общество учило, что тот, кто выбирается из могил - становится вампиром. Выбравшийся человек фактически уверовал, что он - мертвец. Но, волей неволей, желал встретиться с родными и близкими, понять, услышат от них - дух он или не дух? Жив или впрямь - мертв?!

Придти днем? В те годы это было равносильно самоубийству. Придти ночью? Но тут его и подлинно никто не понимал - все в страхе запирались или бросались прочь. Так, поняв, что он совсем один, считая себя "мертвецом" человек начинал подыгрывать чужому страху и своим предрассудкам: начинал, как подлинный "зомби", выполнять "программу", заложенную с детства верой и суевериями - он становился вампиром, поскольку его учили, что мертвец на свободе, это всегда вампир.

мировой литературе есть такой персонаж - вампир Лестат. Он - один из главных героев "Вампирских Хроник" Энн Райс. Меня всегда восхищала сила воли Лестата, его невыносимый эгоизм и невероятное очарование.

"Лестат не требовал любви, но не мог смириться с тем, что его присутствие игнорируют", - верные слова, не правда ли? Потому что просто невозможно игнорировать такую личность, как Вампир Лестат.

"- Чтобы все обо мне узнать, достаточно купить роман в бумажной обложке.
- Да, но поверить, Лестат, поверить, что это правда..."

Главное - поверить.
Поверить в мир, который создал для себя Принц Проклятых.

"Кровь в бокале останется красной, рисунок на обоях будет так же изыскан и прост. Ты будешь видеть луну и пламя свечи, не потеряешь ничего, но с той же остротой, с тем же благоговением увидишь смерть, всю ее красоту, потому что познать жизнь можно только на ее границе со смертью. Разве ты не понимаешь, Луи? Один ты в этом мире можешь наслаждаться смертью, наслаждаться безнаказанно. Один... в лунном свете..." Это слова Лестата, передающего Луи свои знания. Это слова истинного Принца Проклятых.

"Я люблю преступать любые законы, так же как смертные любят разбить бокал о каминную доску, произнеся тост", - в этом весь Лестат!

"Верните мне мое сверхъестественное зрение, - говорил Лестат, когда стал человеком. - Отдайте мне мрачную красоту ночи. Верните мне мою неестественную силу и выносливость, и я с радостью принесу им в жертву это зрелище (солнечный свет) навсегда. Я - Вампир Лестат!"

Его насильно затащили на темную сторону, он всей душой хотел обратно - к свету. Но, оказавшись в человеческом теле, Лестат понял, что это совсем не то, к чему стремился. "Я предал самого себя", - сказал он. Он понял свое предназначение.

"-Луи, помоги мне! Я не хочу жить! Я не хочу быть смертным! Луи, не оставляй меня так! Я этого не вынесу! Я не хочу! Я не хочу спасать свою душу!". Вот оно. Лестат всегда принадлежал Темному миру. Даже когда был человеком и мечтал о Парижских театрах.

Поэтому Магнус выбрал именно Лестата - он чувствовал темную кровь. Магнус видел в Лестате себя, великую силу, будущего Принца Проклятых.

Чтобы обрести смысл Жизни, надо познать Смерть.

Мне нравится Лестат. Он всегда движется к какому-то своему неведомому горизонту: "Вперед! Ты не должен испытывать страх, переступая порог ада. Так иди же!"

И напоследок - отрывок из "Истории похитителя тел" (в церкви, после разговора с Луи Лестат зажигает свечу)

"Я знал, что эта свеча - за меня.

За того темноволосого человека, который любил Гретхен в Джорджтауне. За грустного, заблудившегося голубоглазого демона, каким я был прежде, чем стать тем человеком. За смертного мальчика двухвековой давности, который уехал в Париж с драгоценностями матери в кармане и со свертком одежды за спиной. За испорченное импульсивное создание, которое держало на руках умирающую Клодию.

За всех них и за дьявола, который стоит здесь, потому что любит свечи и любит зажигать огонек от огонька. Потому что не осталось ни Бога, в которого бы он верил, ни святых, ни Царицы Небесной.

Да. Эта свечка, эта чудесная крошечная свечка, благодаря которой свет на земле стал еще ярче, - за Вампира Лестата! И она будет гореть в пустой церкви всю ночь среди остальных огоньков. Будет гореть завтра, когда придут верующие; когда в эти двери войдет солнце.

Не угасай, свечка, ни во тьме, ни на солнце.
Да, за меня."

Да, за тебя, мой вечный возлюбленный.
За тебя, Принц Проклятых!

Пианист
{Marc}

3 место в номинации "Самый интересный сюжет"
3 место в номинации "Самая оригинальная байка"

читать дальше- И я хочу, чтобы в моем деле были только факты!

Лестат с негодованием указал длинным пальцем на толстую папку с надписью "Лестат де Лионкур", лежавшую на моем письменном столе. Я начал составлять его дело для Таламаски две недели назад, и все это время от него не было ни слуху ни духу. И вот теперь он появляется в моем кабинете и требует справедливости!

- Друг мой, твое требование легко удовлетворить, - миролюбиво ответил я, - тебе достаточно всего лишь рассказать мне эти факты. Однако мое достоинство ученого задето и я прошу тебя объясниться: мне казалось, я собрал все воедино так скрупулезно, как только мог.

- Ну да, - фыркнул Лестат, - учитывая то, что ты приобщил к делу эту писанину!

Я начал догадываться. Должно быть, речь шла об "Интервью с вампиром".

- Именно так. И ты еще называешь себя исследователем! Интересно, книги о Дракуле вы тоже подшиваете к делам о вампирах?

- Но послушай, Лестат, Луи - не Дракула, а вполне реальное лицо. Его свидетельство тоже имеет вес, как независимое мнение.

- Мнение! - Лестат начинал злиться. - Дэвид, я не скажу, что в этой книге нет ни слова правды, но такие слова можно пересчитать по пальцам! Один музыкант чего стоит! Луи послушать, так я готов был сделать вампиром первого встречного!

Признаться, мне стоило труда скрыть свое любопытство.

- Музыкант - лицо историческое, - скучным голосом заговорил я, - сведя воедино все данные и сообщения, можно строить предположения о его подлинной личности, и я даже готов назвать тебе его имя.

- Можешь не называть, я помню его имя. Но если тебе, конечно, интересна правда, а не болезненные выдумки уязвленного Луи, то ты должен изъять эти страницы из дела!

- Я бы с удовольствием, но не могу, - объяснил я. - Понимаешь, это единственное свидетельство, которым мы располагаем. Вот если бы у меня была другая версия, за достоверность которой я мог бы ручаться, то я был бы рад заменить эту часть.

Лестат долго смотрел на меня, а потом расхохотался.

- То есть, у меня нет другого выхода, так? Но сначала отдай мне эти листки!

Я достал книгу из дела, вырвал из нее страницы о музыканте и протянул их Лестату.

- Видишь, как я тебе доверяю!

- А не стоило бы мне доверять, - проворчал Лестат. - Бери свою бумагу и пиши.

***
"Записано Дэвидом Талботом, Верховным главой Ордена Таламаска, со слов Лестата де Лионкура 26 февраля 1986 года.

Пианист - не стану называть его имени, иначе вы, чего доброго, заведете на него отдельное дело, - был моим смертным увлечением, не первым и не последним. В основном он годился только на то, чтобы досаждать Луи не Пуант дю Лаку, однако он обладал своеобразной болезненной красотой и играл на фортепьяно вполне сносно (впрочем, виртуозом я его не назвал бы). Он был ослеплен моим блеском, да и я, не скрою, привязался к нему, так что под конец мы проводили все больше времени вместе.

Луи приходил от нашей связи в бешенство, и эта ревность мне льстила, а Клодия словно бы не замечала музыканта, что меня раздражало. Таким образом, между нами установилось определенное равновесие.

Что произошло дальше, тебе известно. Луи описал это на удивление правдоподобно, во всяком случае, с его точки зрения. Я не буду вдаваться в подробности, о которых мне даже сейчас неприятно вспоминать. Скажем только, что в один прекрасный вечер я не явился на назначенное музыканту свидание, должно быть, это его расстроило; когда же выяснилось, что я исчез из города, он заволновался.

Когда я пришел в себя, то попытался добраться до города; я направлялся к тому единственному существу, которое было обязано мне до такой степени, что не стало бы задавать вопросов. Однако, когда я оказался у него под окном, меня охватили сомнения: я представил себе, насколько ужасен мой вид, и подумал, что страх и отвращение могут оказаться сильнее былой преданности, увлеченность блистательной оболочкой мгновенно исчезнет, и тогда у меня будет один только выход: убить его.

Предаваясь этим раздумьям, я внезапно почувствовал неподалеку чье-то присутствие, явно не человеческое; поскольку других вампиров в Новом Орлеане оказаться не могло, это был либо Луи, либо Клодия; а раз то существо ступало совершенно беззвучно, то это определенно была Клодия. От этой мысли мне стало не по себе, я покачнулся и оперся о ставни, к счастью, они даже не скрипнули; и в тот момент я услышал, как приоткрылась дверь.

Я прильнул к ставням и попытался разобраться в происходящем. Музыкант сидел за инструментом, его лицо раскраснелось, он явно был нездоров и по обыкновению принял опий, к которому пристрастился уже давно. На его шее отчетливо горели алые воспалившиеся рубцы.

В своем одурменном состоянии он и не заметил, как сзади к нему подкралась крохотная фигурка, как она приподнялась на цыпочки и впилась ему в горло острыми зубками; он просто потерял сознание. Моя Клодия! Как всегда, она была прелестна в своем детском платьице и атласных туфельках, однако на ее лице застыло сосредоточенное выражение, словно у ученого, проводящего эксперимент.

Она оттащила бессознательное тело моего друга к камину и уложила его на ковер. Меня охватил такой ужас, что я не смог бы пошевелиться, даже если бы захотел. Я чувствовал, что знаю, что сейчас произойдет. Так и случилось.

Клодия наклонилась и приложила ухо к его груди, желая проверить, бьется ли сердце; потом она отпила еще крови и снова послушала, как стучит сердце. Так продолжалось несколь раз, пока результат не удовлетворил ее, и тогда она прокусила зубами свое запястье и прижала его к белым губам музыканта. Она пыталась передать ему свою кровь, видимо, не забыв, как я, дразня ее, говорил, что из него получится отличный вампир.

Прошло несколько мгновений, показавшихся мне вечностью, и музыкант зашевелился. Он открыл глаза, посмотрел вокруг безумным взглядом и вцепился в руку Клодии, выпивая из нее все соки. Она вскрикнула, из последних сил вырвалась и отпихнула его, потом отскочила в угол и, вся дрожа, уставилась на свое детище.

Пианист пытался подняться с пола и дотянуться до нее, должно быть, так выглядел и я, когда она вонзила в меня нож; и точно так же она стояла и смотрела на меня со смесью отвращения, удовлетворенности и любопытства. Но подняться он не смог - ее крови было слишком мало, и он так и остался лежать на полу трепещущим уродливым полутрупом.

Я пошатнулся, снова задел ставни и на этот раз они скрипнула; Клодия вздрогнула и направилась к окну. Рисковать дальше я не мог и, собрав все силы, скрылся в глубине сада.

Оттуда я увидел, как распахнулось окно и показалось встревоженное личико Клодии. Я отполз еще дальше и выкопал себе могилу. Лежа под землей, я видел в своем воображении кошмарные превращения и метания своего друга, и дал себе зарок, что завтра первым же делом уничтожу это чудовище, чего бы мне это ни стоило.

На следующий вечер я выполз из-под земли и подошел к дому. Вокруг, насколько я мог судить, не было ни души; внутри - тоже. Я пробрался в дом и осмотрел его, но не обнаружил никаких признаков чьего бы то ни было присутствия. Значит, либо Клодия сама вчера его уничтожила, либо он выбрался отсюда сам. На память пришли рассказы парижских вампиров о неудачно созданных обезумевших вампирах. Делать было нечего - нужно предупредить Луи.

И я отправился на Рю Руаяль, рассчитывая застать Луи одного, зная в глубине души, что он не поднимет на меня руку. Но мои расчеты не оправдались: на балконе нашей квартиры я увидел Луи и Клодию, показывающую на что-то рукой. Я взглянул в том же направлении - там стоял оживший музыкант, пристально глядя на наш балкон. Я попытался прочесть его мысли, но в голове его было пусто, я увидел только ненависть, всепоглощающую ненависть. И тогда я, потеряв голову, кинулся к воротам дома с криками: "Луи, Луи!" Но идиот Луи думал только о том, что я захочу отомстить Клодии, и не нашел ничего лучше, чем наброситься на меня, дав тем самым музыканту возможность отыграться на Клодии. В этом весь Луи."

***

Лестат пожал плечами и замолчал, а затем широко улыбнулся, давая понять, что больше ничего не скажет.

- Почему же ты не рассказывал об этом до сих пор? - спросил я, закрывал блокнот. - И почему рассказал об этом сейчас?

- Меньше всего на свете мне хочется обсуждать эту тему с Луи, - ответил Лестат, - но, думаю, кто-то должен узнать правду. В конце концов, ей все же удалось создать вампира, пусть даже и на одну ночь.